В светском обществе, где «религиозные» учебные заведения часто рассматриваются как пережитки ушедшей эпохи, образование сегодня считается законным достоянием светских органов власти.
Должны ли власти вообще разрешать «специальное» религиозное образование? Разве не религия стала причиной многих конфликтов в прошлом? Разве образование не должно основываться на научных фактах, а не на «суеверных» воззрениях? Даже верующие должны спросить себя, важно ли христианское образование сегодня?
Именно на этот вопрос меня попросили ответить на форуме «Вера и общество» (Forum glaube & gesellschaft), который пройдет в эти выходные во Фрибурге, Швейцария. В течение последнего десятилетия этот форум изучал проблему христианского свидетельства в плюралистическом мире. Мой бывший коллега по МсМ доктор Вальтер Дюрр создал Центр «Вера и общество» при Фрибургском университете, чтобы навести мосты между академическим богословием, различными проявлениями христианской духовности, церковной практикой и общественной жизнью. Форум, ежегодное «флагманское» мероприятие Центра, собирает широкий спектр религиозных движений и институтов. Среди докладчиков были Том Райт, Джастин Уэлби, Мирослав Вольф, а в этом году и Том Холланд.
Моя задача состоит в том, чтобы в первую очередь проследить развитие образования на Западе и задаться вопросом, какую роль в нем сыграла христианская вера. Правда в том, что на протяжении почти двух тысяч лет эта история была в подавляющем большинстве случаев христианской. Лишь в относительно недавние времена большая часть образования стала секуляризованной. Обязательное и всеобщее образование воспринимается как нечто само собой разумеющееся. Но как мы к этому пришли?
Первым человеческим обществом, которое стало ценить образование для всех, была недавно освобожденная нация Израиля, о чем мы читаем в Торе, книге Моисея: «и внушай их (эти слова) детям твоим» (Второзаконие 6:7). Таким образом, Израиль стал первым в мире полностью грамотным обществом, и это богатое наследие отражается в огромном, непропорционально большом вкладе евреев во многие области знаний и сегодня.
Имея иудейские корни, раннее христианство также подчеркивало роль обучения как в церковных делах, так и в повседневной жизни. В то время как Греция и Рим разработали классическую программу обучения, основанную на законах разума, образование было уделом высших классов и мужчин. Христиане, известные как «люди Книги», добавили библейское откровение о том, что каждый человек создан по образу и подобию Божьему – еврей и язычник, богатый и бедный, мужчина и женщина, раб и свободный, – а значит, со значимостью и достоинством. Поэтому они обучали как мальчиков, так и девочек.
Катехизические школы распространились в Риме, Эфесе и Александрии под руководством таких отцов ранней церкви, как Климент, Ориген и Афанасий. Они обучали мужчин и женщин посредством устных бесед в форме вопросов и ответов. Климент, например, настаивал на партнерстве разума и откровения, поскольку они имели один источник.
К началу пятого века Аврелий Августин (354-430) заложил основы образования, которые сформировали средневековую систему обучения и оказывали влияние на христианскую академию в течение последующих столетий.
Ирландские монастыри отправляли монахов-ученых обучать новообращенные народы Европы, и они стали известны как «наставники королей и учителя народов».
В начале IX века в Аахене Карл Великий поручил англо-кельтскому монаху Алкуину Йоркскому заниматься распространением образования по всей Священной Римской империи. Позднее, в первом тысячелетии, развивались кафедральные школы, в которых классическая учебная программа встраивалась в христианскую теологическую основу, по крайней мере, для обучающихся священников и государственных служащих.
Образование оставалось почти полностью уделом церкви вплоть до XII века, когда ученые стали заниматься обучением и преподаванием независимо от монастырских и кафедральных школ. Гильдии ученых создали европейские университеты, сначала в Болонье и Париже, затем в Оксфорде и Кембридже (конец XII — начало XIII века). Официальные титулы (например, проректор, декан и проктор), академические мантии, архитектура колледжей и службы в часовнях – все это напоминает о монастырском происхождении университета. Dominus illuminatio mea («Господь – свет мой», Псалом 26) – таков девиз Оксфорда и по сей день.
Фома Аквинский, считавший теологию царицей наук, и Йохан Целе, разработавший гимназический стиль средней школы, который распространился по Германии и Франции (колледж), – вот лишь две из многих христианских личностей, формировавших образование до Реформации. Эразм Роттердамский, Лютер и Кальвин настаивали на том, чтобы Библия была доступна всем, выступали за образование для мальчиков и девочек всех сословий, причем Лютер и Кальвин утверждали, что государственные школы должны финансироваться за счет налогов. Это привело к созданию Немецкой народной школы (Deutsche Volkschule) и Женевской академии, которые стали образцом для школ в Шотландии, Нидерландах и Америке.
Фрэнсис Бэкон опирался на свое реформатское понимание миссии сотворения мира, чтобы разработать концепцию науки и обучения для «славы Божьей и облегчения участи человека». Его индуктивный метод научного исследования Божьей книги дел (сотворенный мир) вместе с Его Книгой слов (Библия) расширили задачу образования за пределы передачи знаний и ценностей из прошлого, включив в него открытие новых знаний. Здесь он также отворил дверь для секуляризации образования, разделив веру и обучение.
С этого момента на единство знаний стали оказывать влияние такие факторы, как мышление эпохи Просвещения, подчеркивающее автономию человека, и промышленная революция, требующая специализации и научного прогресса. Образование фокусировалось на вопросах «что» и «как», но не на «почему» и «для чего».
Со временем история, теология и философия уступили место секулярному рационализму, неспособному ответить на главный вопрос: каково предназначение человека? Ведь это предназначение определяет цель образования.
Вот почему христианское образование, основанное на единстве знаний, укорененных в Боге, действительно важно.
До следующей недели,
