«Эпоха монашества – это страница европейской истории, которую хочется быстро пролистнуть».
По крайней мере, таково отношение многих протестантов и евангеликов к движению, которое было ликвидировано протестантскими правителями, такими как Генрих VIII, чтобы дать дорогу Реформации. Монастыри считались местом порока и лицемерия, богатства и мирской суеты, небиблейских ритуалов и уставов.
Однако при таком взгляде не хватает понимания того, как формировалась европейская цивилизация. Ведь монастыри стали строительными блоками этой цивилизации, возникшей в Средние века на обломках рухнувшей Римской империи.
В эти выходные мы проводим третий семинар из серии «Geloof in Mokum», посвященный роли веры в развитии Амстердама. Эта история на самом деле является микрокосмом европейской истории. Четыре недели назад мы сосредоточились на XIII века в Oude Kerk, первой церкви и старейшем здании Амстердама. Во что тогда верили амстердамцы и как это влияло на их повседневную жизнь? А две недели назад мы собрались в часовне Begijnhof, когда тысячи паломников съехались в Амстердам на ежегодное безмолвное ночное шествие, посвященное чуду XIV века, благодаря которому Амстердам стал городом паломников.
В воскресенье днем мы встретимся в здании церкви XV века Waalse Kerk, бывшей часовне «Братьев общей жизни», которая позже была предоставлена французским беженцам-гугенотам, спасавшимся от преследований со стороны Испании и Франции. Минк де Врис расскажет о том, как в Амстердаме XV века возникло около двадцати монашеских общин, ставших выразителями движения «Новое благочестие».
Это движение обновления, начавшееся в Нидерландах, продолжалось 200 лет. Наибольшую известность оно получило благодаря «О подражании Христу» Фомы Кемпийского, самой читаемой христианской духовной книге всех времен. Винсент Ван Гог однажды написал о ней: «Эта книга возвышенная». Движение подчеркивало смирение, послушание, простоту жизни и интеграцию в общество. В последние годы Минк продвигает эти ценности в рамках движения Postmodern Devotion в городских советах тех мест, где когда-то было активным его первоначальное движение.
Египетская пустыня
Второе старейшее здание в городе – Sint Antoniuspoort – бывшие городские ворота, названные в честь отца монашеского движения. Уединенный образ жизни святого Антония (III век) в египетской пустыне вдохновил других на создание первых общин для молитвы, поклонения, учебы и созерцания – модель, которую с тех пор воссоздают буквально миллионы людей по всему миру. Из Египта монашеские общины распространились через Палестину и Каппадокию в Восточную Европу, а также через Италию, Галлию и Ирландию в Британию и континентальную Европу.
Хорошо, и что? Что монастыри делали для нас?
Начнем с того, что строчные буквы, которые вы сейчас читаете, были изобретены ирландскими кельтскими монахами и значительно облегчили процесс чтения текстов, набранных ЗАГЛАВНЫМИ БУКВАМИ, КАК ЭТО ВСЕГДА ДЕЛАЛИ РИМЛЯНЕ. Созданный англо-ирландским монахом Алкуином, министром просвещения Карла Великого, шрифт стал известен как Каролингский минускул.
Это приводит нас к созданию книг, библиотек и скрипториев для копирования рукописей и хранения знаний и классической литературы. А также для обеспечения сохранности и тиражирования Библии.
Метод двойной записи в бухгалтерском учете был разработан францисканским монахом и математиком Лукой Пачоли, который задался целью привнести Божий порядок в хаос, в котором находились его финансы.
Чтение и письмо напрямую ведут к образованию. Монашеские общины в Ирландии, например, привлекали тысячи студентов со всей Европы, которые приезжали учиться у монахов-ученых. Первые университеты выросли из школ при монашеских орденах, например, в Болонье, Париже, Оксфорде и Кембридже. Архитектура и мебель в университетах были созданы под влиянием монастырского стиля. Академические мантии до сих пор отражают монашеские одеяния. Различные академические титулы имеют монашеское происхождение: ректор, проректор, декан…
Монастыри способствовали развитию искусства и музыки, создав некоторые из лучших средневековых произведений искусства в таких рукописях, как «Келлская книга» (Book of Kells) и «Евангелия из Линдисфарна». Монах-бенедиктинец Гвидо из Ареццо разработал способ записи музики, нотный стан, что позволило распространять мелодии и литургии. Названия нот гаммы «до-ре-ми» были получены из первых слогов некоторых слов латинской песни-молитвы Иоанну Крестителю.
Медицинские знания и здравоохранение были еще одной специализацией монастырей: монахи и монахини (братья и сестры) ухаживали за жертвами эпидемий и болезней, выращивали целебные травы в медицинских целях. Вдоль паломнических маршрутов открывались пансионы и хосписы, которые переросли в больницы, где до сих пор младший медицинский персонал называют сестрами, а крест остается символом лечебных учреждений.
Монахи, конечно, были зачинателями в производстве пива и вина по всей Европе. Вино было необходимо для торжественных месс. Пиво было гораздо полезнее для здоровья, чем обычная вода. До Реформации в Утрехте было 28 монастырей и 24 пивоварни!
Ренессанс был вызван бегством православных монахов из Константинополя, которые спасались от османских захватчиков и познакомили западных ученых с греческими манускриптами, которые они привезли с собой. Не стоит забывать и о том, что сама Реформация зародилась в монастыре Мартина Лютера.
Одним из наиболее значимых вкладов монашеского образа жизни стала новая концепция объединения людей для совместной жизни, основанная на завете перед Богом между братьями и сестрами. Общины завета основывались на любви агапе, радикальной христианской концепции, основанной не на крови или власти, а на любви к Богу и ближнему. Объединения по завету были воспроизведены в гильдиях, а также в зарождающихся городах-государствах Северной Италии и Нижних земель. Это побудило Эразма Роттердамского спросить: «Что такое город, как не один большой монастырь?!
Некоторые считают монастыри политическими лабораториями, демонстрирующими управление посредством служения и демократических процедур избрания руководства.
Итак, что же монастыри дали нам? Можно ли сказать, что они были повивальными бабками западной цивилизации?
До следующей недели,
