На этой неделе появились два резко контрастирующих взгляда на Европу: один из Вашингтона, другой – из Брюсселя. Эти два видения предполагают совершенно разное будущее для Европы. И для всего мира.
Оба утверждают, что защищают ценности. Однако они исходят из принципиально разных представлений о том, что такое Европа и какой она должна быть.
Одним из них стала опубликованная в пятницу Стратегия национальной безопасности США, в которой Европа была представлена как цивилизация, находящаяся в опасности – «дрейфующая к исчезновению» через миграцию, демографический спад и выхолащивание идентичности.
Другая сторона была выражена на семинаре-диалоге, который я посетил во вторник в здании Европейского парламента в Брюсселе, где представители церквей, религиозных и философских организаций общались с представителями институтов Европейского союза: Парламента, Комиссии и Совета. Это мероприятие стало частью регулярной серии, гарантированной статьей 17 Лиссабонского договора, обязывающей европейские институты к «открытому, прозрачному и регулярному диалогу» с церквями, религиозными общинами и философскими организациями.
Как член делегации Together for Europe («Вместе за Европу»), состоящей из трех человек, я участвовал в конференции вместе с другими представителями католической, протестантской, православной, иудейской, мусульманской, гуманистической и секуляристской традиций. Тема диалога – «Измерение того, что важно – этика как компас для приоритетов бюджета ЕС».
Слушая четкие и многократные призывы к тому, чтобы бюджет ЕС – около 1,8 триллиона евро на 2028-2034 годы – руководствовался ценностями человеческого достоинства, равенства, солидарности и инклюзивности, я сначала хотел, чтобы все европейцы могли наблюдать то, что наблюдаю я. По мере того как оратор за оратором говорили о бюджете, основанном на справедливости, социальной сплоченности и заботе об уязвимых слоях населения, я захотел, чтобы и все американцы тоже могли это услышать.
Хотя многие христиане протестовали против отсутствия упоминания о Боге в проекте Конституции ЕС еще в начале 2000-х годов, мало кто знает, что статья 17 Лиссабонского договора обязывает институты ЕС регулярно признавать церкви и религиозные общины не как частные клубы, а как участников общественной жизни Европы и гарантировать им доступ к политическим деятелям.
Диалог, а не доминирование
Статья 17 представляет собой Европу плюрализма, диалога и общей ответственности. Ее дух не ностальгический, а дух сотрудничества. Закрепляя свободу совести, она отражает видение Европы как сообщества разнообразных традиций, каждая из которых привносит моральные, социальные и духовные ресурсы в общее благо. Она воплощает идею о том, что диалог, а не доминирование какой-либо одной традиции, является путем к социальной сплоченности. В нем утверждается, что европейская идентичность не является чем-то застывшим, а постоянно формируется в процессе общения между ее народами.
Статья 17, другими словами, предполагает уверенность, а не страх. Она предполагает, что Европа может справиться со своим разнообразием, выслушать разные мнения и найти общий язык.
В обнародованной в пятницу Стратегии национальной безопасности США Европа представлена совершенно иначе. В ней, напротив, содержится предупреждение о том, что Европа переживает «цивилизационное исчезновение». Сокращение численности населения, миграция, ослабление национального суверенитета и наднациональных институтов названы силами, которые сделают Европу «неузнаваемой в течение одного поколения». Это перекликается с манифестами крайне правых партий Европы. Стратегия играет на политике страха и идентичности, угрожающе призывая «присоединившиеся страны» восстановить «традиционную идентичность» Европы. Европейские лидеры справедливо ответили, что это попахивает расизмом, превосходством белой расы и ксенофобией. И предвещает будущее вмешательство США в европейские выборы.
Если статья 17 рассматривает диалог и плюрализм как часть демократической структуры Европы, то стратегия США видит в них отвлекающий маневр, угрозу выживанию. Там, где Статья 17 предоставляет структурированное пространство для сотрудничества между институтами и сообществами, американский подход рассматривает культуру как поле битвы, на котором Европа должна защищать якобы хрупкое цивилизационное ядро.
Разные варианты будущего
Разница в тоне не просто риторическая: она отражает две конкурирующие мировоззренческие позиции и предполагает разное будущее для Европы. Одни видят европейскую идентичность как развивающуюся и общую, другие – как неизменную и находящуюся под угрозой.
Статья 17 укрепляет способность ЕС интегрировать комплексности. Она обеспечивает пространство, где можно выразить моральные взгляды на миграцию, искусственный интеллект, семейную политику, социальную сплоченность, ответственность за климат, не превращая политику в культурную войну. Она защищает независимость разнообразных европейских договоренностей между церковью и государством. И она подтверждает, что религиозные общины могут внести конструктивный вклад в либеральный демократический порядок.
Стратегия США, напротив, рискует усилить раздробленность. Ее предупреждения о культурном упадке повторяют темы, давно используемые националистическими, популистскими и идентаристскими движениями по всему континенту. Результатом может стать более поляризованный континент, более подозрительный к различиям и менее способный к диалогу, который предусматривает Статья 17.
Самое зловещее, что стратегия США сигнализирует о том, что Европа столкнется с серьезными проблемами – войной, демографическими изменениями, политическим экстремизмом, экономической неопределенностью и социальной раздробленностью – без США в качестве союзника. В результате радикального разрыва с американской политикой со времен Второй мировой войны на США больше нельзя положиться как на защитника четырех свобод, провозглашенных президентом Рузвельтом: свободы вероисповедания, свободы слова, свободы от нужды и свободы от страха. Это поднимает серьезные вопросы о будущем Америки.
На самом деле чудовищность этой Стратегии безопасности заключается в том, что, если ее не остановить, она ознаменует конец не только «страны свободы», на которой мы все выросли, но и международно-правового мирового порядка, НАТО и ООН в том виде, в котором мы их знаем. Это похоже на сценарий, продиктованный из Кремля, как и так называемый «Мирный план» из 28 пунктов. Это приведет к поляризации мира на блок «ценностей» и блок «силы».
Однажды это может быть названо крупнейшей ошибкой в американской внешней политике со времен Вьетнама. Если не самой крупной в истории.
Филип МакДонах был послом Ирландии в Москве, Ватикане, Индии, Финляндии и ОБСЕ, а также участвовал в мирном процессе Страстной пятницы. Он привносит богатый опыт и проницательность в проблему миротворчества на различных театрах сегодня. Это интервью во вторник вечером обещает быть очень интересным.
До следующей недели,
