Три политика, француз, немец и итальянец, вошли в часовню монастыря, преклонили колени у алтаря и начали горячо молиться за будущее Европы.
Возможно, это звучит как начало анекдота, но еще никогда в жизни эти трое мужчин не были так серьезны. Ровно семь десятилетий назад молитвенный ретрит политиков ознаменовал начало семидесятилетнего беспрецедентного мира в Европе.
Робер Шуман, Кондрад Аденауэр и Альчиде де Гаспери направлялись в Париж для подписания договора, положившего начало Европейскому объединению угля и стали, которое в конечном итоге привело к созданию Европейского Союза. Каждый был благочестивым христианином и верил, что воля Бога заключается в том, чтобы послевоенная Европа была восстановлена на древних евангельских истинах и устоях; как выразился Шуман, чтобы стала «сообществом народов, глубоко укоренившимся в основных христианских ценностях».
Монастырь был знаменитым Лаахским аббатством Святой Марии. Он расположен к западу от Рейна, который здесь, в регионе Айфель, протекает через Кобленц, Нойвид и Андернах. Оттуда Шуман, министр иностранных дел Франции, Аденауэр, первый канцлер Западной Германии, и Де Гаспери, премьер-министр Италии, отправились в Париж, что примерно в 500 км к юго-западу, для церемонии подписания договора со своими коллегами из Бенилюкса, которая состоялась 18 апреля 1951 года.
Смертельная опасность
Аббатство Марии Лаах остается самым впечатляющим примером романской архитектуры XI века с шестью башнями и коническими крышами. Конрад Аденауэр нашел здесь убежище в 1934 году после того, как нацисты уволили его с поста мэра Кёльна за отказ вывесить на мостах Рейна флаги со свастикой. Оказавшись перед угрозой смерти, он бежал в Аббатство Марии Лаах, несмотря на симпатии к нацистам, разделяемые некоторыми монахами аббатства, включая самого аббата.
Одним из образцов для подражания для Шумана в юности был аббат-бенедиктинец Бенцлер из церкви Марии Лаахской. Когда в 1911 году мать Шумана погибла под копытами напуганных и вышедших из-под контроля лошадей, молодой Шуман задумал «покинуть мир» и стать священником. Спокойный образ жизни, посвященной молитве, созерцанию и учебе, привлекал его всегда. Мнение друга о том, что «les saints de l’avenir seront des saints en veston» – святые в грядущем веке будут облачены в штатское – было для Шумана божественным ободрением «помочь атеистам жить, а не христианам умереть». Он изучал право, а затем занялся политикой.
Современная европейская история могла бы быть совсем другой, если бы Шуман тогда решил присоединиться, например, к монахам Аббатства Марии Лаах. Но этого не случилось. Его и двоих его коллег-политиков вдохновило социальное учение Церкви на поиск путей мира для Европы, страдающей тяжелым посттравматическим стрессовым расстройством, Европы, раздираемой ненавистью, насилием, обманом и горечью. Они пришли к пониманию того, что единственный путь вперед – это прощение и примирение, взаимное доверие, ответственность и сотрудничество, а также выбор в пользу общего блага, основанный на признании того, что все люди отражают образ Бога и равны перед своим Создателем.
Это понимание придало им смелости начать долгий путь к европейской интеграции. Христиане-демократы должны были обеспечить большую часть поддержки этому развивающемуся интеграционному процессу при значительном поощрении со стороны Ватикана и мирян-католиков.
Общие основания
Хотя религия часто игнорируется как важный фактор в процессе интеграции, исследования показывают, что элиты в католических странах (независимо от их собственной принадлежности) демонстрируют самую сильную поддержку интеграции, за ними идут элиты в православных странах, за которыми следуют элиты из «смешанных» государств. Наиболее скептически настроены элиты протестантских стран.
С другой стороны, протестанты и государства с историческим протестантским наследием не желали делить суверенитет с федеральными институтами. Великобритания, Дания, Швеция и Финляндия вошли в ЕС одними из последних, а Норвегия, Швейцария и Исландия так и не присоединились. Основные протестантские церкви также не проявляли особого энтузиазма в отношении того, что воспринималось как «католический проект», вплоть до II Ватиканского собора. Протестанты часто считали, что интеграция означает отмену свободы вероисповедания, за которую их предки боролись против католической церкви. Другие приравнивали Рим к Вавилону, Папу — к антихристу, а Брюссель — к зверю из Откровения.
С секуляризацией Европы католики и протестанты заново открыли много точек соприкосновения, даже согласившись с тем, что Лютер был прав в отношении доктрины оправдания. Сегодня представители католической и протестантской церкви регулярно встречаются для диалога с официальными лицами Европейской комиссии. Представители евангеликов уже почти три десятилетия лоббируют в Брюсселе свободу вероисповедания и другие вопросы.
Осознание того, что «любить ближнего» является императивом выбора для общего блага, независимо от национальных границ, также растет в кругах евангельских христиан. Секуляристам, возможно, трудно это распознать, но религиозное наследие европейских наций остается сильным фактором в процессе интеграции, который начался семьдесят лет назад с молитвы трех мужчин.
P.S. Присоединяйтесь к нам в пятницу на «Библии для “чайников”»
До следующей недели,
